| |||
|
Выдра замечательно приспособлена к полуводному образу жизни, причем в воде чувствует себя значительно лучше, чем на суше. Можно сказать, что выдра— зверь земноводный. Ныряя в воду, она закрывает уши и ноздри специальными клапанами. Плавает как рыба. От ее стремительных рывков не увернуться ни щуке, ни ленку, ни тайменю. Без видимых усилий выдра поднимается по быстрым речным перекатам. Не показываясь на поверхность три-четыре минуты, она способна проплыть под водой около 150—200 метров. Ее движения на суше менее уверенны, хотя она нередко преодолевает «пешком» большие расстояния—до 15—20 километров в сутки.
У выдры очень плотное, вытянутое, несколько приплюснутое, хорошо обтекаемое и гибкое тело, покрытое густым коротковолосым «водонепроницаемым» мехом темно-коричневого цвета с серебристым налетом на шее, груди и брюхе. Ноги короткие, с плавательными перепонками между пальцев. Хвост длинный, мускулистый, толстый у основания и немного уплощенный. Голова небольшая, приплюснутая, с плавно закругленной мордой, маленькими ушами и осмысленными, выразительными глазами. Длина тела взрослой выдры достигает метра, хвост — 50—55 сантиметров. Крупные самцы весят 8—10 килограммов, самки — заметно меньше. Как-то летним днем я сидел на обрывистом берегу морского залива,- отдыхая от трудного перехода. Погода была тихой и солнечной, а море—блестящим и ласко- вым. Валы невысокой зыби ласкали прибрежные камни да осторожно колыхали водоросли. В глубокой прозрачной воде хорошо были видны суетливые стайки рыб, разноцветные зонты ленивых медуз, одинокая нерпа, увлеченная «рыбалкой». Вдруг из-за недалекого мысочка живыми торпедами ворвались в поле моего зрения две выдры — большая и поменьше. Наверное, мать с выросшим дитем. До чего же красиво, грациозно выглядели зверьки! Это были сгустки энергии, стремительности и ловкости. Плавали они виртуозно: то быстро гнали свои тела конвульсивными извивами вверх-вниз, вправо-влево; то вдруг вбуравливались в водную толщу винтообразными движениями хвоста, плотно прижав лапы к телу, то превращались в маленьких дельфинов, копируя дельфинью манеру плавания. Наслаждаясь своим мастерством, выдры вдруг начинали, вытянувшись в струну, бешено вертеться вокруг своих продольных осей, покрываясь серебристыми пузырьками, потом врезались в рыбьи стаи, разбивая их, а то застывали в неподвижности, распластавшись, как бы повиснув в воде. Вырвавшись на водную гладь, они засвистели разбойничьим свистом, пугая чаек, и исчезли за тем же мысом, оставив после себя расплывающиеся круги и усы мелких волн. Речная выдра распространена по земному шару очень широко, ее нет, пожалуй, лишь в Австралии, на Мадагаскаре, океанических островах да в таких безводных краях, как Аравия или Сахара. Реки Приморья и Приамурья с их чистой холодной водой, многочисленными плесами, перекатами, заливами, протоками, ключами и родниками, с лесами, вплотную подступающими к берегам, очень благоприятны для обитания выдры. Они изобилуют кормом: рыбой, раками, моллюсками и земноводными. А берега с наносными отложениями, с нависающими дернинами и под- мытыми корнями деревьев очень удобны для устройства нор. Частые заломы перегораживают русла, а завалы вдоль берегов затрудняют подходы человеку, и это все создает прекрасные защитные условия для выдры. Зимой будто бы специально для нее созданы «пустоледья», незамерзающие полыньи и ключи. Речная выдра живет и на морском побережье. Здесь она обычна в теплое время года, особенно вблизи устьев рек и ключей. Любит укрытые от ветров и волн бухты с нагроможденными обломками скал. В таких местах много и рыбы, и моллюсков, и ракообразных. Морские берега привлекают выдру пустынностью и безлюдностью. В последние годы, когда ею стали слишком интересоваться, она все чаще покидает реки приморских склонов Сихотэ-Алиня и уходит на морское побережье. Выдра очень требовательна к чистоте воды и в мутных водоемах не живет. Предпочитает горные реки с кристальной холодной водой, хотя встречается в озерах, старицах, застойных реках с заболоченными берегами. Важно, чтобы в воде была рыба и чтобы ее можно было видеть. В теплый период года выдра держится на небольшом участке реки, обычно не уходя дальше четырех—шести километров от облюбованного русла. Зимой размеры индивидуального участка зависят от характера водного и ледового режима. На промерзающих водоемах и на реках со сплошными наледями выдра не живет. Не может существовать она на озерах и реках, покрывающихся толстым ледяным покровом. В поисках открытой воды выдра зимой иногда предпринимает далекие путешествия по заснеженному лесу, даже переваливает высокие водораздельные хребты. Свои участок обитания выдра знает великолепно, до мелочей. Речные извилины она при необходимости, в первую очередь при движении вверх по реке, уверенно спрямляет по суше. Она знает каждую струйку, каждый родничок или ключик, каждую мочажину недалеко от берега. На участке у выдры несколько нор, вход в которые расположен под водой. Она склонна следить за порядком. Например, погибших после икромета лососей она вытаскивает из воды на открытый берег, заведомо на съедение другим животным. Уборные устраивает на суше в определенных местах, чаще всего на высоких песчаных мысах, в нишах под нависшим берегом или подмытыми водой корнями деревьев. Повадки выдры своеобразны. Она чрезвычайно осторожна. Ее поведение несет черты высокой осмысленности. Выдра иногда неделями живет на реке рядом с 139 избушкой охотников, и те о ее присутствии даже не догадываются. В некоторых европейских странах она ухитряется жить в черте городов, опять-таки ничем не выдавая своего присутствия. Особенно осторожна выдра, когда она с детенышами. Выводок живет в каком-нибудь заливе или на тихом плесе, но обнаружить его не всегда может даже очень опытный охотник. У выдры хорошая память и изумительная наблюдательность. Она замечает и сдвинутую валежину, и брошенную ветку, и перевернутый камень. Большую часть ухищрений человека, стремящегося ее отловить, выдра легко разгадывает. Все органы чувств у выдры развиты хорошо. От берега водоема она отходит редко и при малейшей опасности скрывается в воде, где практически неуловима. Десятки раз мне приходилось видеть, как на долю секунды показывается из воды ее голова с удивленными и любопытными глазами и тут же бесследно исчезает. Даже на широком плесе с зеркальной поверхностью редко удается заметить ее движения в толще воды. «Только что была — и как провалилась», — удивляются люди. Иногда идешь вдоль берега и слышишь всплеск прыгнувшей в воду выдры. Подбегаешь, пытаешься хоть что-то разглядеть — напрасно! Даже нельзя сказать: «след простыл», потому что и следа-то нет. Хотя выдра и чрезвычайно осторожна, ей вовсе не чужда любовь к различным забавам. Чувствуя себя в безопасности, выдры, особенно молодые, играют, возятся, гоняются друг за другом, мелодично и громко свистя. Летом у них есть излюбленные горки, с которых по скользкой глине или илу они на брюхе, как на салазках, одна за другой съезжают в воду. Зимой аналогичные катания они устраивают на снежных склонах. Иногда выдры катаются и на ровном льду или на плотном снежном насте: разгонятся, потом метра три-четыре катятся, поджав ноги. Особенно любят игры в тихие лунные ночи. Вспоминаются встречи с выдрами. ...Последние километры зимнего пути к своей таежной избушке я шел по скованной льдом реке. Старая лыжня была присыпана пухлой, искрящейся порошей, которая почти не затрудняла скольжения лыж, но заглушала его шум. Идти было легко и приятно, солнце отволнистого голубовато-зеленого горно-таежного горизонта было еще высоко, и я не спешил. В излучине реки лыжня вывела меня на косу, основание которой густо заросло ивняком. Здесь часто кормились рябчики, потому я снял с плеч ружье и пошел совсем тихо. Обогнул косу, вместе с рекой круто завернул вправо и неожиданно увидел в каких-нибудь ста метрах двух выдр. На снежно-белом фоне в потоке солнечного света они в своих темно-коричневых шубках виделись четко и контрастно, поэтому я первым делом потянулся к фотоаппарату. Стараясь шевелиться как можно меньше и незаметнее, я достал телеобъектив, привинтил его, плавно взвел «Зенит». К моему огорчению, фигурки выдр в кадре получились слишком мелкими, но оптика сокращала расстояние до зверей в четыре раза, и я залюбовался ими. Выдры играли. Рядом с крутым берегом чернела узкая полоса дымящейся полыньи, в которой они могли в случае опасности быстро исчезнуть, поэтому и их поведение беспечным могло лишь показаться. Они довольно легко взбирались на крутой берег, ложились на брюхо и, высоко подняв голову, вытянув ноги вдоль тела, с радостным свистом скользили вниз как на салазках. Один раз, другой, снова и снова. В том месте, где очи скатывались, уже образовался утрамбованный желоб. Только я подумал: «Долго ли еще будете кататься?» — как выдры, словно услышав мой вопрос, плюхнулись в полынью и зарезвились в своей родной стихии. Плавали вперегонки, ныряли, выскакивали на заледенелый край полыньи и мчались по нему, смешно выгибая спину, волоча длинный и толстый хвост, поводя головой на змеиный манер и посвистывая — то разбойно громко, то тихо и мелодично. Казалось, что выдры всецело отдались игре и потеряли всякую осторожность. Но стоило мне сделать в их сторону несколько тихих и плавных шагов, как они насторожились, вытянувшись в мою сторону, а через несколько секунд плюхнулись на воду, немного поплавали, пристально изучая меня, и дружно исчезли. В слабой надежде, что выдры все-таки вернутся, я подошел к полынье поближе, замаскировался за корягой на берегу и стал ждать. Долго сидел, замерз, но так и не дождался. В другой раз, осенью, пробираясь вдоль Большой Уссурки, я издали заметил круги, кольцами разбегающиеся по плесу тихой протоки. Я подумал, что это утки здесь, и стал осторожно подкрадываться. Я было уже приготовил ружье, как вдруг неожиданно услышал в стороне плеса громкий характерный свист. Приподнявшись над травой и кустарником, я увидел на речной глади резвящихся выдр. Их было три — мать и два выдренка. Семья. Они беспрестанно гонялись друг за другом, как бы играя в пятнашки, ныряли, кувыркались, исчезали под водой то на мгновение, то почти на минуту. По волнам было видно, что и под водой звери резвились. Мне тогда удалось понаблюдать за выдрами всего несколько минут. Мать семейства неожиданно вынырнула почти рядом со мной и заметила меня. Я застыл, она уставилась на меня своими красивыми умными глазами, шевеля усами и фыркая. Я не выдержал и улыбнулся, выдра тотчас же подала тревожный сигнал, и все стихло. Лишь волны некоторое время плескались о берег да полузадавленный зверями бычок в агонии рябил речное зеркало. Еще со времени Брема выдре приписывают (и не без основания!) много положительных черт. Во-первых это зверь благородный, к соседям по водоему благожелательный. Я часто видел, как норка и ондатра жили бок о бок с выдрой и та их не трогала. Для представителя хищников это странное исключение. Во-вторых выдра осторожна и смела одновременно. Она всегда готова, даже с риском для жизни, помочь не только попавшим в беду детенышам, но и просто собратьям. Если нужно, она без раздумий бросается на крупную собаку или другого опасного зверя, а защищается как гладиатор. И, в-третьих, выдра совсем не кровожадна, она ловит рыбы столько, сколько ей нужно для насыщения. Настоящий земноводный рыцарь! Выдры питаются в основном рыбой, раками, лягушками. Главный корм, конечно, рыба, но этот зверек очень любит речных раков и в местах, где их много предпочитает питаться преимущественно ими. Лягушек ест в основном осенью и зимой, когда они собираются на зимовку в водоемы. Вреда рыбному хозяйству выдра не приносит- она ловит чаще всего так называемую «сорную» рыбу— вьюнов, гольянов, пескарей, бычков, а также непромысловую — хариуса, мальму, кунджу. Если учесть, что некоторые непромысловые рыбы поедают на нерестилищах очень много икры и мальков более ценных пород особенно кеты и горбуши, то выдра скорее не вредна а полезна. На нерестовых участках рек выдру следовало бы строго охранять: несколько десятков этих зверьков могут заменить крупный завод по искусственному выращиванию мальков кеты, горбуши и других ценных рыб. Тот, кто видел нерестилища кеты и горбуши, конечно, помнит жадные стайки рыб, снующих между лососями и пожирающих их икру. Этих разбойников так много и они так прожорливы, что невольно думаешь: неужели нет средства их уничтожить? Такое средство есть. Это выдра. Она сделает это куда лучше, чем люди. Размножение выдры изучено до сих пор плохо. Гон и деторождение у нее, вероятно, нечетко приурочены к определенному времени года. Приходилось встречать новорожденных выдрят и весной, и летом, и осенью, и даже зимой. У выдры обычно два- три детеныша. Воспитывает их мать почти год. Самочка становится взрослой на второй год, самцы — на третий. Пойманные маленькими, выдрята легко приручаются. Они очень смышленые и быстро усваивают требования хозяина. С воспитанной выдрой можно купаться, играть.Она и сама будет ходить «на рыбалку» и приносить в дом свою добычу, если ей не помешают собаки. Ручные выдры в большинстве случаев гибнут от безнадзорных крупных псов. Трехмесячного выдренка приручить уже трудно. Он весьма злобен и агрессивен, хотя от пищи никогда не отказывается. Ест рыбу, мясо, сливочное масло, пьет молоко. Добыча выдры сложна и требует от охотника высокого мастерства. Можно сказать, что добыча выдры — «высший пилотаж» охотничьего искусства. Поставил я точку, а ловлю себя на мысли: со временем — я верю! — люди перестанут охотиться на выдр. Стоит ли из-за шапки или воротника губить таких прекрасных животных! (По материалам книги хабаровского писателя-натуралиста С.П. Кучеренко "Звери у себя дома" 1979г.) ДЦК "Соболь" (c) 2006 |
Сайт управляется системой uCoz